Шла бы ты… Заметки о национальной идее - Сатановский Евгений Янович (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Именно поэтому на местах идёт борьба не на жизнь, а на смерть с «нетрадиционными» конфессиями. Церковь потому стала главным лоббистом реализации соответствующих программ в школах и армии, что с притоком паствы у неё полный швах. А с новым поколением – швах вдвойне.
Хотя ещё хуже с интеллектуалами. Которые открыто обсуждают церковные проблемы совсем не потому, что им про них враги напели. А потому, что не могут эти проблемы вырасти в таком размере на пустом месте. И им, которые интеллектуалы, вообще-то совсем не всё равно.
В ходе дискуссий выясняется, что многие из этих проблем в том, что ортодоксальное православие не прошло реформ, которыми западная церковь переболела ещё пять веков назад. Когда ей что-то вышло боком. Но многое в ней изменилось к лучшему. Включая и способность слышать критику.
Не говоря уже о том, что Крещение Руси, наверное, вполне пригодный для официоза праздник, но, как бы это сказать помягче… вроде Дня Победы. Со слезами на глазах. Так как крестили страну не просто против её воли, но исключительно и только по приказу свыше. Сломав через колено. И даже не трудясь всё это в летописях хоть как-то заштриховать.
Причём православие на Русь пришло однобокое: монашеское. Хотя там было что взять у греков. Но увы, ни утончённая придворная культура, ни народная с её полуязыческим весельем, ни сохранившие античные традиции книжники не участвовали в процессе крещения северных варваров. И то сказать: мало ли кто тогда по византийским окраинам крестился. В том числе в куда более привлекательных с точки зрения военной диспозиции и торговли землях.
Процесс был целиком и полностью отдан на откуп греческим монахам, действовавшим с характерной для них категоричностью, на грани и за гранью фола. Как действуют и их современные наследники, копирующие своих предтеч. Что автоматически провоцирует два чрезвычайно неприятных, но неизбежных следствия, сделать с которыми ничего будет нельзя. И, строго говоря, уже нельзя.
Во-первых, настойчиво, чтоб не сказать назойливо, окормляемые и опекаемые духовно современные школьники скорее вырастут воинствующими атеистами, чем верующими христианами. Что история, в том числе российская, не раз демонстрировала наглядно и предметно. Тем более что кто-кто, но молодёжь фальшь чувствует на раз и реагирует на неё остро.
Во-вторых, внедрение под крылом государства в формально светской стране, которой Россия согласно Конституции продолжает быть, православия в качестве одного из главных элементов воспитания подрастающего поколения провоцирует соседей по вере на соответствующий ответ.
Когда все верят как хотят и государство в это не лезет – ладно. В противном случае те, кто в православии себя не видит, справедливо полагая, что они ничем не хуже, уходят в своё, родное. Что для России означает в первую очередь подъём ислама – и не просто ислама, а воинствующего в первую очередь.
Поскольку о развитии традиционного и толерантного ислама речь не идёт. Некем его возрождать. И некому. Что бы по этому поводу начальство ни думало, какие бы себе и окружающим иллюзии ни строило и программы ни подписывало. Раньше надо было думать. Лет на двадцать пять. При Горбачёве.
Ну а поскольку специалистов никто нигде, и не только в России, не слушает, игры с полуофициальным впадением верхов в православную ортодоксальность для страны могут окончиться и оканчиваются только созданием на её территории системы джихада. По понятному принципу: вы – нам, мы – вам. Как оно и происходит на глазах. И к чему это приведёт в ближайшей перспективе – Б-г весть.
Салафитские фетвы против России никто не отменял, и денег на теракты и в арабском мире, и в Пакистане собирается достаточно. Не обязательно против России – там и другие дела есть. Но после того как Москва и Пекин заблокировали в Совбезе ООН интервенцию против Сирии – в том числе и против России. Кому б только из этих, которые, как пела Алла Борисовна Пугачёва, «там, наверху», это всерьёз было интересно…
Волею случая в начале 2013 года автор оказался вовлечён в скандал с массовым увольнением с российского арабоязычного телеканала около двух сотен профессионалов – этнических русских или арабов-старожилов. Заменили их гастарбайтерами, не годными ни для чего, кроме дискредитации страны и её внешней политики, – в прямом эфире и за её собственный счёт.
Правда, финансовые потоки были оптимизированы. Платить им можно было меньше. Создававшие канал утверждали – и у автора не было и нет никаких оснований им не верить, – что вся кадровая и редакционная политика после увольнения «стариков» перешла в ведение конкретного человека из конкретной арабской страны. Со всем, что из этого вытекало.
Информация ушла наверх – на самый верх. И была там заметена под ковёр ближним кругом. Президент посетил канал, и ему понравилось. Хвалил. Экскурсию проводила та самая девушка, иорданская родня которой стояла за комбинацией. Когда же уволенные возопили в Интернете, им объяснили, что они неправы. И даже обвинили в клевете.
Что после этого говорить о российской вертикали власти и обратной связи снизу к начальственному уху? Или не снизу. По крайней мере, тем, кто об этой истории знал – а знали о ней все, кто имел и имеет какое-нибудь отношение к арабскому миру: в России это не одна сотня человек. История более чем показательная. Поскольку на первый взгляд казалось, что если в этом чувствительном секторе национальных интересов царит бардак такого уровня, что говорить о прочих…
Как выяснилось, всё было сложнее. В тот самый день, когда автор правил начисто вышеприведенный текст, высокое начальство объявило, что закрывает РИА «Новости» и «Голос России». На месте которых будет правильная структура с правильным названием и правильным первым лицом. И это почти в самый Юрьев день! То есть с чем с чем, но с чувством юмора там, наверху, отменно.
Ну, журналистике, понятно, указали на её место. Как его понимает всякая власть, когда она сильна. И всякое жужжанье и ворчанье СМИ из-под полы её чертовски раздражает. И, что забавно, царский двор во время оно на этих граблях был. Политбюро, сравнительно недавно, тоже было. К штыку перо приравнивали. Цензура была. Толку-то?
Тем более что там, вообще-то, непонятно соотношение финансовой интриги в части прибрать к рукам бюджеты и имущество, идеологии и чисто личных отношений. Но чётко видно, что все те, кто не на полном стопроцентном доверии, инкорпорированы наверх не будут. И командовать они не будут ничем серьёзней привокзального ларька.
Если же от такого развития событий дело, которым они профессионально занимаются, сдохнет, тем хуже для него. В смысле, для дела. И кто вообще сказал, что оно кому-то нужно? Спаси Г-дь всех этих мудрецов. По анекдоту брежневских времён ведут дела. «А теперь все мы закроем шторы и будем раскачивать вагон, как будто этот поезд едет».
От коммунизма до капитализма
Три четверти века, за исключением периода Гражданской войны, когда шла всеобщая резня, страна упорно строила социализм. Точней, сначала новые вожди собрались строить коммунизм. Потом решили ограничиться социализмом. Ну и развитым социализмом.
По дороге, перекурочив всё, что только попадалось под руку, неожиданно для самих себя построили сверхдержаву. Беда была в том, что страна превратилась в Верхнюю Вольту с ядерными ракетами не только в иронических оценках западных наблюдателей, но и на самом деле.
Капитализм, вопреки прогнозам классиков, не отмер и в ходе успешного загнивания по уровню жизни трудящихся перегнал социализм. Классовые противоречия в нём не то чтобы сгладились, просто классы стали другие. С размытыми границами, смешивающиеся в ходе браков-мезальянсов. И с нуворишами-интеллектуалами, сколачивающими на пустом месте мегасостояния, имея в активе только наглость, чутьё и толику образования.
Напротив, за тот же период бесклассовое социалистическое общество превратилось в кастовую систему с наследуемыми привилегиями феодального типа. Было бы странным, если бы партийная и государственная элита стран социалистического лагеря не стала экспериментировать на поле закрепления государственной собственности за персонально приближёнными к кормушке начальниками. Такого противоречия общечеловеческого стремления к хаперству и верности устоям начальники соцлагеря не допустили.
